с сайта http://www.psyparents.ru/index.p....ull=yes

Военный поиск и воспитание человечности

XXI столетие вплотную подводит человечество к необходимости разрешить противоречие, угрожающее самому существованию людей на Земле: противоречие между развитием производительных сил и развитием нравственным. Ни совершенствование технических возможностей человечества, ни рост организационных возможностей не снимают все увеличивающийся риск самоуничтожения. "Следовательно, научно-техническая революция требует и должна массово создавать людей, отличающихся предельно и сверхпредельно высокими показателями не только ума и воли, но и этики, хотя бы для того, чтобы их можно было расставить на ключевые позиции", – писал российский генетик и психолог, бывший фронтовик В.П. Эфроимсон. И далее: "Нет нужды перечислять угрозы, перед которыми стоит человечество: повседневный голод для миллиардов людей, загрязнение среды, энергетический кризис, демографический взрыв, нехватка чистой воды, угроза атомной микробиологической, химической войны или даже "конвенциальных войн", обычных войн, взрыв национализма и шовинизма, геноцид, апартеид... Поскольку многим из этих угроз должны противостоять не столько наука и техника, сколько в полном смысле этого слова гуманитарная наука и гуманистическая философия, литература и искусство, возникает потребность в гениях всех профилей – научно-технических, гуманитарных, философских."

Очень точно идею приоритета отношения человека к человеку над "производительными силами" выразил другой фронтовик – поэт Ю.С. Белаш:

Общество – это не только заводы и фабрики. Общество -
отношения между людьми. Но когда отношения эти –
тюрьмы и лагеря, убийство и ложь, лицемерие и своекорыстие,
то на черта тогда и заводы и фабрики – для
производства, что ли, колючей проволоки?

К России все сказанное относиться не меньше, чем ко всему человечеству. Скорее – даже больше, поскольку именно наша страна оказалась сегодня на идеологическом распутье. не случайно российских педагогов весьма затрудняет вопрос о целях воспитания. Да и родителей тоже. Какими они хотят видеть своих детей в XXI веке? Жесткими, деловыми, эгоцентричными "делателями денег", или заботливыми доброжелательными "трудоголиками"? Преданными идее великого государства, ради которой и умереть не жалко, или защитниками идеи сбережения человека, прав и достоинства личности? Злыми или добрыми? Дарящими или берущими? Можно, конечно, сказать, что стране нужны всякие личности. Однако, глядя на страницы газет и на экран телевизора, все чаще думаешь: похоже, Россия снова "впереди планеты всей", убеждая на собственном примере, что вне этики, не различая общественного добра и зла, общество жить не может. "Лозунг "Жизнь для себя" – это легкий путь в черную гибель, – утверждал историк и мыслитель Л.Н. Гумилев. И взрываются атомные реакторы, отравляются моря, варварски вырубаются леса, гибнут самолеты, обваливаются шахты, горят дома, танки утюжат поля своей страны, бомбы рушат собственные города, и снова – слово Ю.С. Белашу, прошедшему всю Великую Отечественную от звонка до звонка – рядовым, сержантом, лейтенантом:

Ты погляди, как много в жизни зла!
Как ненависть клокочет по планете...
В двадцатом веке злоба превзошла
отметки предыдущих всех столетий.

И правы все. Неправых больше нет.
И кто кому не перегрыз бы горло -
у всех готов затверженный ответ:
"Во имя справедливости и долга".

И я боюсь, что через некий срок
одержат полную победу люди:
и будет справедливость, будет долг -
а вот людей – то на земле не будет.

У всех бед на земле – рукотворных бед – причина одна – " человеческий фактор" – отношение человека к людям, мера ответственности каждого из нас перед людьми.

Недавно в одной из центральных газет на одном листе появились две статьи, отражающие два взгляда на человеческую этику и гуманизм. В одной статье вся надежда на спасение человечества возлагается на инстинкт "сохранения вида", свойственный всем животным. В другой утверждается, что спасение – только в религии. По поводу первой точки зрения можно привести мнение известного зоопсихолога К. Лоренца: люди, к сожалению, давным-давно оторвались от спасительного инстинкта "сохранения вида", который диктует, например, неприкосновенность сопернику, если он побежден в ритуальном бою за самку или за территорию. Именно поэтому людская агрессия, оснащенная оружием, "обоснованная" интеллектом, хладнокровно уничтожает себе подобных, пути назад – к инстинкту – давно уже нет. Люди – вольноотпущенники природы, которая наделила их разумом, чтобы они могли сами решать свои проблемы, выбирать свою судьбу. Второй взгляд на проблему имеет в наше время достаточно много сторонников. Однако нам кажется уместным привести здесь рассказ академика М.В. Нечкиной, историка. В бумагах третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии ею были найдены стихи одного из арестованных декабристов. По-видимому, они не привлекли особого внимания жандармов, тем более что были написаны по-французски и от руки. В стихотворении звучала полемика с Вольтером, когда-то сказавшим, что если бы Бога не было, его следовало бы придумать. Автор стихов утверждал, что, если даже Бог есть, его нельзя брать в расчет, надеяться на него, ибо слишком много зла безнаказанно твориться на земле.

Похоже, что оба автора высказанных в газете точек зрения забыли о Человеке. А зря. Один из крупнейших психологов мира А. Маслоу писал о "полном крушении" всех основных ценностей, если они находятся "вне человека". "Многих,- писал он,- сильно задело заявление Ницше о том, что Бог умер, и, пожалуй, тот факт, что Маркс тоже умер. Американцы уже уяснили, что политическая демократия и экономическое процветание сами по себе не решают предельных нравственных проблем. Нам некуда бежать, кроме как внутрь самих себя..." Другими словами – не ищи опоры в своем отношении к миру ни в Боге, ни в марксизме, ищи опору в себе! Эта опора, это важнейшее качество людское, без которого легко уничтожить жизнь – человечность. Может быть, это даже самое главное, чего не хватает сейчас гражданам России, вдруг оказавшимся без идеологического поводыря и наставника. И снова Ю.С. Белаш:

Ты говоришь: опереться не на кого.
Как это не на кого?..а на себя?..
Или ты храбрый, пока с другими,
умный, когда командиры рядом,
а очутился в глухом одиночестве-
и не ведаешь как тебе быть?..

Да, ты погибнешь... Без пастухов,
вне отары – овец пожирают волки.

Проблема человечности – это проблема отношения человека к человеку – как к Человеку, а не как к предмету – вещи или продукту. Психологи уже научились распознавать ту категорию людей, а их на самом деле немало, для кого любой из рода человеческого – прежде всего Человек, равный ему самому, и потому уже достойный интереса и уважения. Друг он мне или враг – это уже не столь важно. Вернее – это уже другой вопрос, даже и на войне ("На фронте страшно не то, что людей убивают. Страшно, что смотрят на это как на обычное дело". Ю. Белаш). Для людей этого склада, а их называют гуманистами, особенно велика ценность человеческих отношений, они стремятся к сотрудничеству, для них привлекательны порядочность и ответственность в поведении, как в свое время сказал литературный критик Д.И. Писарев, в их жизни "не существует разногласия между влечением и нравственным долгом это "позволяет им быть человеколюбивыми и честными по тому непосредственно сильному влечению природы, которое заставляет каждого человека заботиться о своем самосохранении". Один из таких людей, ученый, географ и журналист Лев Ильич Мечников, наиболее яркий представитель "шестидесятников" XIX столетия в России, лет сто сорок назад отметил: "Я не возьмусь ни за что, ни за какое дело, которое не будет способствовать моему счастью или чьему-нибудь счастью. Для меня дорог тот человек, который сумеет отстоять против общей пошлости то, с чем хорошо живется людям". Об этом же – наш современник, поэт Игорь Губерман:

Два смысла в жизни – внутренний и внешний;
у внешнего – дела, семья, успех,
а внутренний – неясный и нездешний,
в ответственности каждого за всех.

И его же:

В цветном разноголосом хороводе,
в мелькании различий и примет
есть люди, от которых свет исходит,
и люди, поглощающие свет

С людьми "поглощающими свет", психологи тоже хорошо знакомы. В разные исторические времена на передний план выдвигаются то одни, то другие носители разных человеческих качеств. В России, например, в наши дни подростки убивают людей в 20 раз чаще, чем 10-12 лет тому назад. А известный педагог А.С. Макаренко, работавший с беспризорниками в 20-е годы, тоже очень нелегкие, вообще не встречал среди них детей – убийц.

Личность человека складывается в основном в детские, подростковые и юношеские годы, сначала принимая в себя отношения окружающих, а затем начинает "возвращать" их людям через призму собственного жизненного опыта. Именно поэтому нам далеко не все равно, в какой нравственной атмосфере живут наши дети, чем, как и, главное ради чего они занимаются. Потому что во многом от этого зависит не только их собственная судьба, но и будущее нашей страны.

Едва ли найдется другая область человеческих отношений, где проблемы восприятия "другого" так остры, как в сфере военно-поисковой работы, привлекшей за последние годы сотни, если не тысячи молодых людей. Собственно говоря, военно-поисковая работа лишь с необыкновенной яркостью высвечивает противоречия, издавна существующие в нашем обществе, и от того делает их особенно рельефными, поскольку в военно-поисковой работе речь идет, прежде всего, об отношении к людям, убитым в боях за Родину и к их родным, а также об отношении к товарищам по поиску и к местным жителям, сам факт, что за полвека с небольшим у огромной страны не нашлось сил и средств, чтобы отыскать и по-человечески похоронить сотни тысяч, а может быть, и миллионы своих солдат, брошенных там, где застала их смерть – вдоль рубежей, где шли кровопролитные бои, - уже говорит о серьезной проблеме отношения к человеку в данном обществе. Наша задача – проанализировать характерные черты такого отношения и проследить возможные пути его изменения.

Начнем с наиболее общей характеристики отношения к людям, которое спровоцировало проблему незахоронения солдат, убитых более полувека назад, это прежде всего "вещное" отношение, когда в обществе господствует отношение использования человека, особенно со стороны государства, философ и психолог, тоже участник Великой Отечественной войны, А.С. Арсеньев пишет, что человек в этой ситуации "начинает рассматриваться с точки зрения его "полезности обществу", а его абстрактная всеобщность позволяет ввести абстрактно всеобщие, т.е. количественные оценки этой его полезности и поставить его материальное положение, престиж и общественное мнение о нем в зависимость от этих оценок".

В практике социальных отношений от имени общества в таких случаях обычно выступает представитель государственной власти. Он же, как правило, оценивает приносимую человеком пользу и выносит решение от имени соответствующей инстанции. Результатом такого подхода является, в частности, утилитарное отношение к безымянным останкам убитых военнослужащих. Поскольку непосредственной пользы от них ожидать не приходиться, а забота о них требует расхода рабочей силы и средств, в общественном сознании возникла и закрепилась противоречивая внешне, но вполне логичная и естественная, по сути, позиция по отношению к "отработанным" людям: с одной стороны, возведение символически пышных монументов на отдельных братских захоронениях Второй мировой войны, а с другой стороны – циничное игнорирование тысяч и тысяч останков тех же красноармейцев, лежащих в лесах и по обочинам дорог в местах, по которым прошла война. И тогда понятны становятся слова поэта, пережившего блокаду Ленинграда Воронова, что "порой бывает им венки, а они сжимают кулаки..." "Логичным" представляется с этой точки зрения и размещение местной администрацией навозохранилища на пустоши, где находилось захоронение семисот красноармейцев и моряков 64-й знаменитой морской бригады, а также местных жителей, погибших у села Владычино Волоколамского района Московской области, при этом попытки протеста отдельных жителей села, своими руками хоронивших убитых, в расчет не принимались. Опыт общения с местными жителями показывает, что у большинства молодежи и людей среднего возраста сформировано "вещное" восприятие останков убитых: на них обращают ровно столько же внимания, сколько на придорожные камни, мусор в кювете при дороге. Например, однажды, во время военно-поисковой экспедиции на 15-м километре шоссе Ржев – Селижарово наши разведчики обнаружили в нескольких метрах от дороги скелет красноармейца, проросший дерном, на котором в наши дни был разведен костер. На краю кострища ярко выделялась обожженная человеческая челюсть. Здесь же, в траншеях 1942-43г.г. обрывки бумаги, ржавые консервные банки и битые бутылки вперемешку с человеческими костями. Очевидно, что соседство людских останков с придорожным мусором никого не тревожило.

Восприятие останков старшим поколением жителей бывших прифронтовых деревень иное. Его можно назвать, скорее всего, пассивно – гуманистическим, в том смысле, что останки убитых признаются человеческими; но эта оценка влечет за собой лишь редкие попытки прибрать их, содействовать их захоронению, поскольку у старшего поколения нет ни сил, ни возможностей сделать эту работу. Из рассказов жителей Ржевского района нам известно, что в середине сороковых годов колхозы отправляли на поля возчиков с телегами – собирать и вывозить кости погибших. Эту же процедуру пришлось проделать чуть ли не в начале 70-х годов в одном из Ржевских колхозов, на полях которого отказались работать трактористы, не пожелавшие пахать "по черепам". Земля там по весне до сих пор "выдает" солдатские кости. Именно пожилые крестьяне наиболее охотно помогают поисковым отрядам, ухаживают за сохранившимися могилами вблизи их дворов. Вместе с тем, те же жители нередко игнорируют захоронения военных лет на собственном огороде или на сенокосном участке, выстраивают надворные постройки на территориях, вплотную примыкающих к братской могиле, а то и в ее пределах. Можно сказать, что гуманистический подход к данному вопросу у этой категории населения почти неизбежно отступает перед прямыми хозяйственными и имущественными соображениями. Это роднит его с "вещным" подходом и делает возможным тесную связь между тем и другим.

Естественно, что, как подсказывает логика и наши наблюдения, "вещный" и "пассивно-гуманистический" подходы проявляются не только по отношению к останкам павших, но и к обыкновенным живым людям в качестве одного из вариантов "отношения использования". В том же селе Владычино отношение использования целиком было воплощено в жизнь местными властями, которые методами экономического принуждения заставляли выходить на работу в поле семидесяти-восьмидесятилетних стариков-пенсионеров.
Газеты сообщали, что воинская часть, прикрывавшая выход из пределов Афганистана последних колонн Советской армии была встречена на родной земле нецензурной бранью со стороны нового командования. Люди, вышедшие из боя, вернувшись к "своим", были лишены возможности в первые же дни помыться, переодеться, привести себя в порядок, получить заслуженные награды. Очевидно, что "отношение использования" – явление достаточно универсальное. Противостоять ему психологически может только иной, "конкретно – гуманистический подход", основанный на сочувственном интересе к личности другого человека, безразлично живого или мертвого. Психологически эта система отношений в большей или меньшей степени включает в себя идентификацию (отождествление) одного человека с другим, сопоставление себя с ним, сопереживание ему и заинтересованность в его судьбе. Формирование такого подхода в практике военно-поисковой работы соответствует духовно – практическому отношению человека к миру, целостному его восприятию. Реализовать это отношение в практике военно – поисковой работы оказалось возможным через общественно – полезную деятельность разновозрастного коллектива, организованную по принципу цикличности, и включающей научно – теоретическое, практическое, исследовательское и духовно – практическое звенья коллективной деятельности. Сама идея цикличности в работе принадлежит московскому педагогу, бывшему бойцу 2-й ударной армии Юрию Робертовичу Барановскому. Юробич, как называли его ребята, одним из первых занялся военно-поисковой работой на местности со школьниками, да еще в местах, где разыгралась трагедия солдат Второй ударной. Члены его отряда начинали свою работу с исторического исследования (в 1988г. в Новгороде оказалось, что ученики Ю.Р. Барановского лучше знают историю Любаньской операции, чем научные сотрудники, занимавшиеся историей войны). Затем шла подготовка к экспедиции, тренировочные выходы, в которых нагрузка рассчитывалась так, чтобы усталость была нешуточной. Традиции его отряда включали в себя "семь заповедей" по существу – нравственных ориентиров, составивших смысловые координаты этого объединения. Вот они:

Первая заповедь – "о первых мыслях члена отряда". "Первая мысль – об отряде, вторая мысль – о товарище, третья мысль – о себе!" Скажем, идет посадка в поезд, народу и вещей много. Сначала подумай о погрузке отрядного имущества, потом – о вещах товарища, потом уже о своих. Идет дождь, налетела непогода. – Сначала подумай, как укрыть отряд, потом позаботься о товарище, после этого подумай о себе. Это как раз и есть формулировка идеи гуманистического подхода, доступная восприятию подростка.
Вторая заповедь – "работай до трех хватит" – означает, что, собирая хворост для костра, надо носить его, пока дежурный командир в третий раз не скажет "хватит". Эта заповедь психологически готовила к ответственности за порученное дело и дежурного командира, и того, кому давалось задание.

Третья заповедь – "без материалов не возвращаться". Дело в том, что система поисковой работы Ю.В. Барановского включала в себя возможность "автономного плавания". Прекрасно зная, что за любое ЧП отвечает руководитель экспедиции, этот учитель, тем не менее, понимал, что доверие, ответственность и риск в работе с подростками неразделимы. Поэтому его система подготовки к экспедициям включала тренировку ребят по выполнению задачи в составе небольшой группы, действующей самостоятельно. "Отрыв от штаба" иногда составлял несколько суток, на протяжении которых группа на свой риск и на свою ответственность решала поставленную перед ней задачу. Типичная задачу – узнать, что происходило в годы войны на участке такой-то деревни, такого-то села. Юрий Робертович считал, что исторически и психологически интересен любой рассказ местного жителя, пережившего войну. Ребята вели опрос, осматривали окрестности села, разгадывая стертые временем письмена окопов и траншей, и пока группа не отчиталась перед начальником штаба, она считалась не выполнившей задание.

Четвертая заповедь гласила: "иди на рюкзак". Смысл ее состоял в том, что уважающий себя поисковик имеет в рюкзаке все необходимое для себя, плюс то, что он должен нести из общественного имущества. Вес рюкзака при этом должен быть таков, чтобы с ним можно было встать и пройти полтора километра до станции или до остановки попутного транспорта. туристским руководителям – педагогам знакома ситуация, когда раздача по рюкзакам общественного имущества превращается в проблему: идет борьба за самый легкий рюкзак. В практике отряда Ю.Р. Барановского провозглашалась и закреплялась иная система ценностей: члены отряда боролись за право нести возможно больший вес, беря лишний груз друг у друга.

В то же время педагогическая практика Ю.Р. Барановского преследовала цель научить ребят собираться в поход самостоятельно, не злоупотребляя наставлениями. В тренировочном походе маршрут прокладывался, например, через болото, чтобы беззаботные его участники хорошенько промокли и впредь не забывали взять с собой запасные брюки. Лагерь ставился в низине, чтобы ночь оказалась прохладной. Для озябших это хороший повод вспомнить, что обязательный набор теплых вещей – это не прихоть руководителя.

Пятая заповедь утверждала: чем грязнее работа, тем шире улыбка". В отряде было принято, чтобы дежурная смена после ужина до блеска начищала закопченные на костре ведра, сдавала новым дежурным полную поленицу дров. Хорошим тоном считалось радоваться самой грязной и неприятной, но необходимой работе.

Шестая заповедь обязывала сделать все, чтобы создать в полевом лагере для всех его участников наибольший комфорт при наименьших к тому возможностях.

Седьмая заповедь – "не заболей!". Считалось, что каждый должен заботиться о том, чтобы не простудиться, не стереть ноги и тем самым не принести товарищам лишней заботы.

За возвращением отряда из экспедиции следовала обработка собранных материалов. Члены отряда в течение 2-3-х месяцев изучали то новое, что удалось узнать, и готовили отчет, на основе которого строилось музыкально – поэтическое театрализованное выступление отряда "О трудностях наших, о трудностях тех людей, по следам которых мы шли, об их мужестве и героизме и о том, что нам удалось сделать за летний сезон".

Последнее звено не случайно было включено в цикл. Только оно может помочь возникновению понимания между поколениями в историческом времени – образовать всеобщую форму общения. Тогда молодой человек нашего времени сможет примерить на себя не каску, а судьбу человека, чей вымокший в болотной воде череп он достал из бомбовой воронки, потребность в этом понимании у молодежи есть. Во время раскопок в районе реки Кересть под Новгородом были найдены среди костей сжавшиеся до плотности школьной резинки полушария человеческого мозга "Послушайте,- спросила девушка отряда,- а можно ли узнать, что этот человек думал в последние секунды жизни?" Подобные вопросы звучали не раз. "Какими они были, о чем думали? Как это узнать?" Сверстники погибших, люди из воевавшего поколения, чаще всего в этом случае помогают мало: они плывут с нами в одной реке времени, и сами они уже другие, чем пятьдесят лет назад. Редкий человек может воскресить для нас и для себя неповторимые краски и запахи минувшего дня, и всякий раз у него будет для этого только одно средство – искусство. Образ. Деталь. В этом познании через творчество – сущность духовно – практического подхода. Ф.Энгельс писал, что произведения О.де Бальзака дают более глубокое понимание описываемой эпохи, чем специальные работы историков. Сходная мысль звучала и у Гегеля в его "Лекциях по истории философии". Страницы истории – описания деятельности преследующих свои цели людей – можно анализировать не только через цифры и сухие факты, но и через человеческие судьбы. Опыт поискового отряда "Дозор", для которого каждый полевой сезон заканчивается подготовкой новой отчетной программы подтверждает эту особенность человеческого восприятия.